Кладбище Батиньоль

Кладбище Батиньоль – четвёртое по величине в Париже, но не такое популярное среди туристов, как Монмартр или Монпарнас. Открыто оно было в 1833 году для нового городка Батиньоль-Монсо и занимало тогда несколько акров. Сейчас в нём более 10 гектаров, на которых располагаются 15 тысяч могил. Знаменитостей первой величины здесь похоронено не так много, нумерация могил неудобная, кладбище находится на самой окраине – около окружной дороги Периферик. 900 деревьев (каштаны, ясени, клёны, платаны) не спасают: шоссе проходит прямо над могилами, памятники тут в пыли и грязи.

Однако для русских туристов кладбище Батиньоль может быть очень интересным – здесь русская эмиграция хоронила своих покойных до Сен-Женевьев-де-Буа.

На старых плитах высечены фамилии: Демидовы, Нарышкины-Витте, Трубецкие, Нелидовы, Оболенские, Волконские, Бахметьевы. Семейная могила дипломата Георгия Бахметьева находится как раз под окружной дорогой, решётка всегда покрыта слоем пыли… Предприниматель Павел Рябушинский, композиторы Сергей Ляпунов и Фёдор Акименко, архимандрит Владимир (Гетте), писательница и общественный деятель Варвара Икскуль, дипломат Михаил Гирс, художники Александр Бенуа и Леон Бакст тоже похоронены здесь. Тут же, на кладбище Батиньоль, лежал и великий русский певец Фёдор Шаляпин, но в 1984 году его прах перенесли в Москву, на Новодевичье кладбище. А вот на могилу одного из идеологов российского либерализма и основателя партии кадетов Павла Милюкова до сих пор возлагают цветы.

Среди французских знаменитостей, упокоенных здесь, много имён, которые вряд ли что-то скажут русскому туристу. Но имя Поля Верлена известно всем. Поэт, пропойца, бродяга жил в предместье Батиньоль. Умирал тяжело, в нищете и страданиях, почти в безумии, но успел причаститься. Похоронили его в семейном склепе, как и предсказывал Верлен в стихотворении «Батиньоль»:

Грузной глыбой туф; имена – четыре:
Мать, отец и я, позже – сын; подряд.
На кладбище мы почиваем в мире;
Мрамор и трава в тесноте оград.

Туф, пять граней в нём; грубая гробница
Вышиною в метр, голая; вокруг
Протянулась цепь – чёткая граница.
А предместье спит: хоть бы слабый звук.

Вот отсюда нас ангельской трубою
Вызовут в свой час, чтобы наконец
Жить нам, полно жить жизнью мировою,
О, любимые, сын мой, мать, отец!

(Перевод Георгия Шенгели)